27 января 2017 года Государственной Думой приняты в третьем чтении поправки к так называемому закону «о шлепках». Это событие по своему резонансу сравнимо с природным катаклизмом. Стихия обрушилась в начале ушедшей недели и набрала максимальную силу к ее концу. В торнадо попали прежде всего законодатели, которые, надо сказать, достойно держали удар. Об этой истории говорят: «за березами леса не увидели». Началась истерия как в определенной части российского общества, так и в западных средствах массовой информации. Я же хочу припустить пелену (простите за варварство – убрать березки), рассказать что же на самом деле случилось с правовой точки зрения, и попытаться предположить кому же было нужно делать такую «бурю в стакане воды». Но обо всем по порядку.
Эта история началась чуть больше полугода назад, когда 4 июля 2016 года та же Государственная Дума окончательно приняла закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности». Как предполагалось изначально, законопроект № 953369-6 должен был стать реакцией на просьбу Президента Российской Федерации, озвученную в послании к Федеральному собранию в декабре 2015 года, поддержать инициативу Верховного суда о декриминализации уголовного законодательства. Но вышло наоборот. Сразу прошу прощения – для понимания происходящего придется прямо цитировать сухие нормы закона, дабы не быть обвиненным в его искажении.
Итак, в числе новаций в принятом законе появился субъект преступления – близкое лицо. Определение этого понятия дается в статье 116 (побои) Уголовного кодекса: «Под близкими лицами в настоящей статье понимаются близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные (удочеренные) дети, родные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки, опекуны, попечители, а также лица, состоящие в свойстве с лицом, совершившим деяние, предусмотренное настоящей статьей, или лица, ведущие с ним общее хозяйство». Кроме того, Уголовным кодексом вводится новый, специальный состав преступлений, совершенным «по мотивам политической, идеологической, расовой или религиозной ненависти или вражды» – преступления совершенные (!) в отношении членов семьи, близких родственников и свойственников. Тут же за «нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса (умышленное причинение легкого вреда здоровью прим. автора), в отношении близких лиц», законом предусмотрено довольно суровое наказание, скажем, одна из санкций – лишение свободы сроком до двух лет. При этом законодатель не оговаривает какая степень страданий потерпевшего «потянет» на состав преступления. Дополняет «картину маслом» поправка в статью 20 Уголовно-процессуального кодекса, которая выводит деяния, предусмотренные 116 статьей Уголовного кодекса из разряда дел частного обвинения в дела частно-публичного обвинения. Это означает, что если, скажем, полоумная соседка из вредности напишет заявление в полицию о том, что Вы, якобы, избиваете супруга сковородкой или бьете ребенка ремнем, то примирением сторон как раньше было, скажем, отозвав заявление, дело не закончится: правоохранители обязаны будут провести расследование и передать дело на рассмотрение суда.
Принятие закона всколыхнуло российское общество. Средства массовой информации его сразу окрестили «законом о шлепках» и большинство из них прокомментировали его появление как торжество ювенальной юстиции. Эксперты, анализируя закон, отмечали, что он противоречит как многовековой традиции нашего народа, дающие моральное право с ограничением, с любовью оказывать физическое воздействие на ребенка в случае его непослушания, так и многим нормативным правовым актам нашего государства. Среди них и Конституция Российской Федерации, дающая право родителей на воспитание детей, и Семейный кодекс Российской Федерации, и Концепция государственной семейной политики в РФ на период до 2025 года.
Тогда то стало очевидно, что ювенальное лобби в России по-прежнему сильно. И у его сторонников есть абсолютно определенные имена. Скажем, бывший министр юстиции России Павел Крашенинников (на фото), а в июле председатель комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Он, уже в далеком от нас 2007 году, яростно пытался провести законопроект № 485737-4 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», который, в частности, предусматривал введение ускоренного порядка отобрания ребенка у родителей – в трехдневный срок, в закрытом судебном заседании. Авторскую группу обсуждаемых поправок также возглавил экс-министр, а принятый в июле закон содержал в себе элементы того самого закона о семейно-бытовом насилии, который так отчаянно на протяжении двух лет пытались провести в российском парламенте. Конечно, я выглядел бы голословным, но переквалифицировавшийся в 2005 году в депутаты господин Крашенинников, в 2010 году занял седьмое место в рейтинге депутатов-лоббистов по версии русского издания журнала Forbes. Полагаю, этот факт говорит сам за себя.
Вместе с тем лоббисты-ювеналы засели и в верхней палате российского парламента. Так, сенатор Андрей Клишас, который горячо защищал правильность антиродительских поправок и утверждал, что «это – важный закон, направленный на защиту традиционных ценностей»; сенатор Ольга Ковитиди предложила «сначала посмотреть правоприменительную практику». Вероятно, речь идет о том, чтобы посмотреть в порядке эксперимента как сотенка – другая родителей отбудут заключение в местах не столь отдаленных. По ее мнению «закон своевременный и правильный». Сенатор Валентина Петренко призвала «не допускать того, чтобы избивались дети», и «не опускаться до первобытного строя, когда можно было еще съесть человека или там ребенка». Чего стоят выражения политиков, говорящих об «ужасающей статистике насилия в российских семьях».
Так закон прошел летом… Теперь ошибка или, как говорят специалисты, законодательный брак устранен.
Возвращаемся в день сегодняшний. Как заявила заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина, «Государственная Дума исправила ошибку, допущенную летом прошлого года». Принятый 380 голосами против 3-х закон внес изменение в нашумевшую статью 116 Уголовного кодекса, исключив из текста слова «…в отношении близких лиц», таким образом добившись результата, который был ожидаем в прошлой редакции закона. Ошибка заключалась в том, что законодатель позволил безнаказанно влазить в семью, институт очень хрупкий, чувствительный сам по себе нуждающийся во внимательном отношении. Внутрисемейные ссоры были уравнены с преступлениями, совершенными на почве политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, что само по себе уже нонсенс.
Теперь состав преступления, предусмотренный статьей 116 Уголовного кодекса из уголовной сферы перенесен в область административной ответственности. При всем при этом, все остальные «опции» остались в силе. Так, например, дело об административном правонарушении о побоях, остается делом частно-публичного обвинения, то есть правонарушителю не удастся избежать наказания даже в случае примирения. Когда раньше происходила ссора между супругами с рукоприкладством с той или другой стороны, выпустив пар уже после отъезда полиции, пострадавшая сторона могла отозвать свое заявление. Причин много, в том числе, из-за будущей судимости у обидчика. Сейчас дебошир обойдется более мягким наказанием, скажем, штрафом до 30000 рублей, но при рецидиве правонарушения в течение одного года последует уже уголовная ответственность. В любом случае – наказание неотвратимо, а это немаловажно. Здесь же обязательно подчеркну, что вносимые поправки в закон о шлепках вовсе не отменяют более тяжелые статьи, связанные с насилием над личностью. Уголовным кодексом предусмотрено более 50 составов преступления. Поэтому, если жертве умышленно причинен более тяжелый вред здоровью, то, разумеется, будут работать соответствующие статьи. Что еще важно - поправка уравнивает перекос, допущенный в июльской редакции, а именно, наказание за причинение вреда здоровью, нанесенные на улице, такое же, как и в случае семейного насилия.
Реакция на принятые поправки в закон не заставила себя ждать. Я бы сказал просто: маски сброшены. Так, некоторые публичные представители российской интеллигенции назвали законодателей фашистами. Мотивировали свою позицию тем, что декриминализировав закон о шлепках, парламентарии оставили беззащитными перед так называемыми «домостроями» жертвы домашнего насилия.
Оживились западные средства массовой информации, заявляя что в России теперь насилие разрешено на законодательном уровне. Среди западных изданий, на удивление и что чрезвычайно интересно, комментировали принятие нового билля даже экономические СМИ. «Bloomberg» пишет: «Новая консервативная идеология Путина уводит все дальше и дальше от Запада и его ценностей, но для Путина декриминализация домашнего насилия – это еще один шаг на пути к идеологическому суверенитету. Но, на самом деле, Россия постепенно скатывается к более ранним временам, когда дети и жены целиком находились во власти прихоти мужчин, которым все и всегда сходило с рук».
Журнал «The Economist» тоже порадовал не только биржевыми сводками: «Если муж бьет жену – можно ли это считать преступлением? Во многих странах этот вопрос больше не нуждается в обсуждении. Но не в России, где Госдума проголосовала за декриминализацию домашнего насилия в семье. Если это только не повторное преступление или причинение тяжкого вреда здоровью. Изменения – это часть действующей под эгидой государства поддержки линии традиционализма, которая началась во время третьего президентского срока Владимира Путина».
Полагаю теперь понятно на кого работают наши лоббисты, пытающиеся «протащить» ценности ювенальной юстиции в правовое поле России.
Я хотел бы еще раз четко обозначить, что вся шумиха, связанная с принятием поправок к закону о шлепках, является дымовой завесой для наших западных доброжелателей. Мне не хотелось бы видеть в России истории характерные, скажем для Норвегии, когда государство решает, что ребенку наверняка гораздо лучше будет в приемнике-распределителе или у посторонних людей, нежели у кровных родителей. Более того, развитие ювенальной юстиции – чрезвычайно выгодный бизнес, связанный с торговлей живым товаром, поставленный на конвейер под громкие аплодисменты государственных чиновников. Вероятно, сторонников введения таких норм в российском праве мало заботят такое понятие как права человека, скорее – жажда наживы через слезы детей и их матерей.
Есть ли проблемы в российских семьях? Безусловно. Насилие в семье – тяжелая болезнь, которую можно лечить и которая вполне поддается лечению. Конечно, законодательство государства, как один из инструментов регулирования взаимоотношений между людьми необходимо использовать для этих целей. Конечно, законы требуют модернизации. Но это же в наших руках. А вот наличие ювенальных норм, на мой взгляд, является признаком смертельной болезни, уничтожающей общество изнутри.
Какое-то время назад я работал в политической журналистике: ее чувствую, что называется, «нутром». Вся эта история – абсолютно политическая. Причем ситуация, когда внешние игроки без зазрения совести пытаются играть на нашем внутреннем поле. В том числе и руками грязных политиков, услуги которых оплачиваются нашими западными «партнерами» через так называемые некоммерческие организации. Друзья, я думаю, мы сами в состоянии определять, как строить отношения между собой внутри нашей страны, не так ли? Поэтому нам всем необходимо быть предельно внимательными к тому, что нам пытаются навязать продажные подонки политиканы.
Возвращаясь в правую плоскость скажу, что Государственная Дума действительно исправила свою ошибку, а все визги либеральной интеллигенции – лишь попытка расколоть общество, скрывая свои политические амбиции за громкими лозунгами о правах человека и неприкосновенностью личности. Впереди еще утверждение Советом Федерации и подписание Президентом. Так что возможно, что данная редакция претерпит какие-то изменения.
Теперь, когда победа в бою с ювенальными ценностями одержана, и она на нашей стороне, давайте подождем пока окончательно уляжется политическая пыль, и мы вернемся в правовое поле, тогда посмотрим как заработает новый закон. По результатам будем делать выводы.
Берегите своих близких!